- Подробности
- Опубликовано 26.07.2014 09:51
- Просмотров: 3788
Знаки судьбы Николая II
Преподобный Нектарий, великий старец Оптиной пустыни, говорил, что "этот Государь будет великомученик". Саровская подвижница Прасковья, начавшая свои подвиги еще при Серафиме Саровском предсказывала императору ту же участь. Перед революцией она поставила в красный угол к иконам портреты Царя, Царицы и всей Семьи и молилась им: "Святые царственные мученики, молите Бога о нас". Многие считали это проявлением юродства, но Прасковья Ивановна упорно называла царя "мучеником" и "преподобным" и говорила, что он будет стоять "выше всех царей".
Самому царю во время посещения монастырей не раз приходилось сталкиваться с непонятным поведением православных подвижников, воздававших ему необыкновенные почести.
"Этот случай произошел в эпоху Великой войны, в 1915 году, - пишет граф Д.С. Шереметев. Государь Император вместе с Императрицей Александрой Феодоровной и Августейшими детьми прибыл в Севастополь. (...) Государь, любивший после завтрака делать большие прогулки на автомобиле по окрестностям Севастополя, (...) неожиданно отправился с Императрицей в Георгиевский монастырь, где он раньше, в прежние годы неоднократно бывал, но на этот раз в монастыре его никто не ожидал. Игумен и братия были очень удивлены и обрадованы Высочайшим посещением. (...)
Мы вошли в церковь, и начался молебен. Стройные голоса монахов сразу изменили настроение: точно мы вошли после бури в тихий залив. Все было так молитвенно, проникновенно и тихо... Вдруг за дверьми храма, весьма небольших размеров, раздался необычайный шум, громкие разговоры и странная суматоха, одним словом, что-то такое, что не соответствовало ни серьезности момента, ни обычному монастырскому чинному распорядку. Государь удивленно повернул голову, недовольно насупил брови и, подозвав меня к себе жестом, послал узнать, что такое произошло и откуда это непонятное волнение и перешептывание. Я вышел из храма и вот что я узнал от стоявших монахов: в правых и левых скалах, в утесах живут два схимника, которых никто из монахов никогда не видел, и о том, что они живы, известно только по тому, что пища, которая им кладется на узкой тропинке в скалах, к утру бывает взята чьей-то невидимой рукой. (...) И вот произошло невероятное событие, потрясшее всех монахов монастыря: два старца в одежде схимников тихо поднимались по крутой лестнице, ведущей вверх со стороны моря. О прибытии Государя в монастырь им ничего не могло быть известно, ибо и сам игумен и братия, никто не знал о посещении Государя, которое было решено совершенно внезапно, в последнюю минуту. Вот откуда волнение среди братии.
Я доложил Государю и видел, что это событие произвело на него впечатление, но он ничего не сказал и молебен продолжался. Когда кончился молебен, Государь и Императрица приложились ко Кресту, потом побеседовали некоторое время с игуменом и вышли из храма на площадку. (...) Там, где кончалась деревянная лестница, стояли два древних старца. У одного была длинная белая борода, а другой был с небольшой бородкой. Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились ему в землю. Государь видимо смутился, но ничего не сказал и медленно им поклонился. (...) Меня как всегда поразило его поистине изумительное спокойствие и как-то невольно кольнула мысль, что означает этот странный молчаливый поклон в ноги.
Теперь, после всего происшедшего, думается, что не предвидели ли монахи-схимники своими мысленными очами судьбы России и Царской семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Императору Николаю II, как Великому страдальцу земли Русской. Живя уже здесь, в беженстве, много лет спустя, слышал я от одного достоверного лица, которому Государь сам лично это рассказывал, что однажды, когда Государь на «Штандарте» проходил мимо Георгиевского монастыря, он, стоя на палубе, видел, как в скалах показалась фигурка монаха, большим крестным знамением крестившего стоявшего на палубе «Штандарта» Государя все время, пока «Штандарт» не скрылся из глаз. На Государя это произвело большое впечатление. Вероятно, это был один из схимников."
"Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины"
Предсказания монаха Авеля.
Вспоминает М.Ф. Герингер, урожд. Аделунг, обер-камерфрау Императрицы Александры Феодоровны: "В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла I, когда он был Наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, Императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I, и притом только тому, кто в тот год будет занимать Царский Престол в России. Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных взоров.
В утро 12 марта 1901 года <....> и Государь и Государыня были очень оживленны и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому <....> ничего не сказали. После этой поездки <...>Государь стал поминать о 1918 годе как о роковом годе и для него лично, и для Династии".
В статье "Таинственное в жизни Государя Императора Николая II-го" ее автор А. Д. Хмелевский писал: "Императору Павлу I Петровичу монах-прозорливец Авель сделал предсказание "о судьбах державы Российской", включительно до правнука его, каковым и являлся Император Николай II. Это пророческое предсказание было вложено в конверт с наложением личной печати Императора Павла I и с его собственноручной надписью: "Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины". Документ хранился в особой комнате Гатчинского дворца. Все Государи знали об этом, но никто не дерзнул нарушить волю предка. 11 марта 1901 года, когда исполнилось 100 лет согласно завещанию, Император Николай II с министром двора и лицами свиты прибыл в Гатчинский дворец и, после панихиды по Императоре Павле, вскрыл пакет, откуда он и узнал свою тернистую судьбу. Об этом пишущий эти строки знал еще в 1905 году".
Петр Николаевич Шабельский-Борк (1896-1952, Офицер русской Императорской армии, монархист, участник первой мировой войны. Участвовал в попытке освобождения Царской Семьи из Екатеринбургского заточения ("Луч света", Берлин, 1919. Кн.1. С.25). Автор многочисленных исторических исследований о прошлом России, главным образом царствовании Павла I, о времени которого собрал богатейшую коллекцию раритетов, исчезнувшую во время второй мировой войны в Берлине, где он тогда жил. После войны Петр Николаевич переехал в Аргентину, жил в Буэнос-Айресе.) в начале 1930-х издал под псевдонимом Кирибеевич "историческое сказание" "Вещий инок":
"...Пристальный взор Императора Павла Петровича встретился с кроткими глазами стоявшего пред ним монаха Авеля. В них, как в зеркале, отражались любовь, мир и отрада.
О прозорливости Авеля уже давно шла широкая молва. К его келии в Александро-Невской Лавре шел и простолюдин, и знатный вельможа, и никто не уходил от него без утешения и пророческого совета. Ведомо было Императору Павлу Петровичу и то, как Авель точно предрек день кончины его Августейшей Родительницы, ныне в Бозе почивающей Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны. И вчерашнего дня, когда речь зашла о вещем Авеле, Его Величество повелеть соизволил завтра же нарочито доставить его в Гатчинский дворец, в коем имел пребывание Двор.
Ласково улыбнувшись, Император Павел Петрович милостиво обратился к иноку Авелю с вопросом, как давно он принял постриг и в каких монастырях был.
- Честной отец! -промолвил Император. - О тебе говорят, да я и сам вижу, что на тебе явно почиет благодать Божия. Что скажешь ты о моем царствовании и судьбе моей? Что зришь ты прозорливыми очами о Роде моем во мгле веков и о Державе Российской? Назови поименно преемников моих на Престоле Российском, предреки и их судьбу.
- Эх, Батюшка-Царь! - покачал головой Авель. - Почто себе печаль предречь меня понуждаешь? Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя... Они же, злодеи сии, стремясь оправдать свой великий грех цареубийства, возгласят тебя безумным, будут поносить добрую память твою... Но народ русский правдивой душой своей поймет и оценит тебя и к гробнице твоей понесет скорби свои, прося твоего заступничества и умягчения сердец неправедных и жестоких. Число лет твоих подобно счету букв изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о Царственном Доме твоем: "Дому сему подобает твердыня Господня в долготу дней"...
- О сем ты прав, - изрек Император Павел Петрович. -Девиз сей получил я в особом откровении, совместно с повелением воздвигнуть Собор во имя Святого Архистратига Михаила, где ныне воздвигнут Михайловский замок. Вождю небесных Воинств посвятил я и замок, и церковь...
- Зрю в нем преждевременную гробницу твою, Благоверный Государь. И резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет. О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще - жидовском.
- Что? Святая Русь под игом жидовским? Не быть сему вовеки! - гневно нахмурился Император Павел Петрович. -Пустое болтаешь, черноризец...
- А где татары, Ваше Императорское Величество? Где поляки? И с игом жидовским то же будет. О том не печалься, батюшка-Царь: христоубийцы понесут свое...
- Что ждет преемника моего. Цесаревича Александра?
- Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы и праведным будет в очах Божиих...
- А кто наследует Императору Александру?
- Сын твой Николай...
- Как? У Александра не будет сына. Тогда Цесаревич Константин...
- Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою... Начало же царствования сына твоего Николая бунтом вольтерьянским зачнется, и сие будет семя злотворное, семя пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая. Через сто лет после того оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.
- После сына моего Николая на Престоле российском кто будет?
- Внук твой, Александр Вторый, Царем-Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнит - крестьян освободит, а потом турок побьет и славянам тоже свободу даст от ига неверного. Не простят жиды ему великих деяний, охоту на него начнут, убьют среди дня ясного, в столице верноподданной отщепенскими руками. Как и ты, подвиг служения своего запечатлеет он кровью царственною...
- Тогда-то и начнется тобою реченное иго жидовское?
- Нет еще. Царю-Освободителю наследует Царь-Миротворец, сын его, а Твой правнук, Александр Третий. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он.
- Кому передаст он наследие царское?
- Николаю Второму-Святому Царю, Иову Многострадальному подобному(5).
На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим; как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая... По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонной друг друга истреблять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет Трон Царский. Кровь и слезы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власти, и наступит воистину казнь египетская... Горько зарыдал вещий Авель и сквозь слезы тихо продолжал:
- А потом будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить Святыни ее, закрывать Церкви Божий, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от Святого Царя. О Нем свидетельствует Писание. Псалмы девятнадцатый, двадцатый и девяностый открыли мне всю судьбу его.
Император Павел Петрович глубоко задумался. Неподвижно стоял Авель. Между монархом и иноком протянулись молчаливые незримые нити. Император Павел Петрович поднял голову, и в глазах его, устремленных вдаль, как бы через за весу грядущего, отразились глубокие царские переживания.
- Ты говоришь, что иго жидовское нависнет над моей Россией лет через сто. Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты. Почитаю и я за благо о всем, что ныне прорек мне о потомке моем Николае Втором предварить его, дабы пред ним открылась Книга судеб. Да ведает праправнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего...
Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до праправнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь, в кабинете Гатчинского дворца моего. Иди, Авель, и молись неустанно в келии своей о мне, Роде моем и счастье нашей Державы.
И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил:
"Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины".
11 марта 1901 года, в столетнюю годовщину мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженной памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса (вскоре пожалованного графским титулом) и других лиц Свиты, изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в Бозе почивающего предка.
Умилительна была панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица. Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница Императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего Царя за потомков своих и весь народ русский. Воочию сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память Царя-Мученика и притекать будет к Гробнице Его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.
Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал сказание Авеля Вещего о судьбе своей и России. Он уже знал свою терновую судьбу, знал, что недаром родился в день Иова Многострадального. Знал, как много придется ему вынести на своих державных плечах, знал про близ грядущие кровавые войны, смуту и великие потрясения Государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми..."
Образ Святого Великомученика Николая
(Образ был написан иконописцем Лазарем по воле Императора Павла I, по пророчеству монаха Авеля в 1798 г., за 70 лет до рождения Царя Николая II !!!!!)
"Божий Промысел о судьбе России предначертан и непреложен. Образ "Св. великомученик Николай" был написан иконописцем Лазарем по воле Императора Павла I, по пророчеству монаха Авеля в 1798 г., за 70 лет до рождения Царя Николая II. Послание Павла I будущему Царю-великомученику гласило: "Моему потомку Николаю, в день Иова Многострадального родившемуся, вскрыть в сотую годовщину моей смерти".
К посланию был приложен этот Образ. На полях иконы имеются клейма с житием будущего Самодержца и сценами из истории монархии в России. Изображенный справа всадник на коне символизирует победу России в Отечественной войне 1812 г. Лежащий у полевых шатров поверженный воин на клейме слева пророчески изображает поражение нашего Отечества в Первой мировой войне.
В левом нижнем углу изображено, как Царь отдает корону священнослужителю. Это зримое пророчество о том, что именно духовенство в начале XX века окажется причастным к предательскому низвержению монархического строя, и уже на третий день после обнародованного заговорщиками отречения Государя русское священноначалие и духовенство начали возглашать на Литургии взамен исконного : "Боже царя храни" - "Боже храни Временное Правительство", состоявшее из масонов и богоборцев.
На одном из клейм подпись гласит: "Предательство". Внизу изображена сцена мученической кончины Царя от рук темных сил. Можно рассмотреть надпись: "Расстрелян с семьей".
Последнее изображение - могила с надписью: "Захоронен в неизвестном месте". (Русский вестник, 06.02.2011)
Источники - 1. http://www.tzar-nikolai.orthodoxy.ru/n2/pror/1.htm
2. Анна Танеева - фрейлина Государыни / под ред. Ирмели Вихерюури. - СПб.: Общество памяти игумении Таиссии, 2012. - 516 с.
